«Если она не сопротивлялась — значит, никакого изнасилования и не было» — так как-то решила наша компания. На самом деле все совершенно не так. Алина Фаркаш делится личным опытом и объясняет, почему иногда сопротивление невозможно.
iStock/PeopleImages
Мы недавно спорили с приятелем о случае со студентами МАДИ: на вечеринке группа пьяных парней изнасиловала пьяную в одну девушку, все снимали на камеру и положили на интернет. В результате, и насильники, и «оператор» получили достаточно большие для нашей страны, судебные сроки. Маленькие, но победы. Вы, наверное, помните этот случай — это довольно много обсуждали.
Тем не менее, победа, как оказалось, это, кажется, далеко не каждый. Например, вот это, друг мой. Интеллигентному, образованному и никогда в жизни не обижавшему и не насиловавшему девочек. Тем не менее, ему ужасно жаль, «плохих мальчиков». «Они же ее не насиловали, — говорит он, — это же не сопротивлялась! Она сама это хотела! Она танцевала и зазывала к себе! Все было добровольно!»
А то я помню случай из моей жизни — попытка изнасилования. И я точно знаю, что если бы кто-то стоял там с камерой, если бы кто-то фиксировал все «факты», то было бы много прекрасных, честных и умных людей, которые бы целесообразно, доказывали, что в такой ситуации, что никакого изнасилования не было и быть не могло.
Вот, посмотрите сами. Во-первых, это был удивительный человек, очень добрый, очень умный и хороший до невозможности. Мы читали те же книжки и весело одни и те же шутки, — абсолютный хит! Мы написали километры слов, тогда еще в аське и часами болтали по телефону. Я прожужжала все уши своим друзьям о том, как это хорошо. Он приезжал в гости, болтали, улыбаясь, принес подарки моему крошечному сын был совершенным. И еще: я много-много-вздыхала подруга о том, что я хочу, чтобы это уже не просто говорил и смешил меня. Когда же он, черт возьми, он сделает решительный шаг?!
То есть я сама: 1. кокетничала; 2. приглашала его домой; 3. сообщала знакомым, в том числе обычных, что я хочу с ним секса. Я думаю, что они в соответствии с общественным мнением, после такого моего поведения, он мог со мной сделать ничего. И общественное мнение сочло бы это изнасилование — ведь я же сама хотела!
Все произошло одним зимним вечером вновь пришел в гости, мы болтали, играли с моим мальчиком, и положить его спать, я сама предложила вина, потом мы долго целовались, я активно выражала свою радость от всего и полное согласие… Как вдруг внезапно резко прижал меня, заломал руки за спину и поставил так, что я потеряла способность двигаться. Было так больно. Тем более, что его поцелуи стали более напоминать укус.
И здесь важно сказать, что в данный момент происходит в твоей голове. И в голове — полный хаос. Как я помню, родители, бабушки, дедушки, подруги, книжки, учили меня, что делать, когда на вас нападет маньяк. Если какой-то хулиган накинется на тебя ночью в темном подъезде.
В моей голове есть четкий образ этой ситуации, так и ситуации, в которую вы можете интерпретировать однозначно. Но никто-никто меня не учил, что делать, если на вас вдруг нападут милейший из парней, тот, которому ты и так готов был положить абсолютно все.
В моем мозгу просто не клетки для такой ситуации. Все предыдущие десять лет секс с мужчинами, говорил об одном: мужчины не делайте больно, люди не травмы тебя, и тем более они не станут заламывать тебе руки, чтобы принудительно чтобы с тобой что-то хорошее. Это мой мозг сделал примерно то же самое, что сделал бы, встреться мне в прихожей зелененький марсианин, просто отказывался верить своим ощущениям. «Этого не может быть, потому что просто не может быть!» — решил мой мозг.
Поэтому я сначала остановился в странной надежде, что сейчас все закончится. И что это только что произошло, — ну, что неловкий и, вероятно, очень страстный, мальчик. Видео в данный момент сформулированы, я бы, что я — не сопротивляюсь. И даже не высказываю недовольства.
Но он наваливался на меня все сильнее и под более специальный угол выкручивал мне руки. Я попыталась тихо выйти — напрягла мышцы, стараясь дистанцироваться — это не помогло. Я пошла на крайние меры, она сказала: «Мне больно, отпусти меня, пожалуйста.» Он сделал вид, что не слышит — и продолжил.
И вот в этот момент мне стало действительно страшно. Страх, как никогда в жизни. В моей голове ситуация, в которой я оказалась, было совершенно невообразимо. Я думаю, что посторонний обидчик из дома я бы боялся гораздо меньше. Просто потому, что если «парень из нашего круга» делает мне больно и не отвечает на такие запросы, это означает, что полностью клинически сумасшедший маньяк? Другого объяснения у меня не было.
И от страха я снова остановился и перестал сопротивляться. В этот момент я уже почти не чувствовал своего тела и того, что с ним делают. Я лихорадочно думала. Кричать не имело смысла — в нашем новом доме были хорошие, толстые стены, и самое главное — в соседней комнате спал мой маленький сын, совсем крошки. Что происходит, когда он внезапно просыпается и начинает плакать? Если человек может делать это с женщинами, то что ему помешает просто взять ребенка за ноги и стукнуть его о стену? Вот о чем я думал в то время. Но если бы нас тоже камеры, то оказалось, что я спокойно лежал, ни капли не сопротивляясь. Просто всем своим видом поощряю.
«Если ты меня сейчас не отпустишь, я закричу, и соседи вызовут полицию,» — сказала я. И сама поразилась, насколько достоверно у меня это получилось. И вдруг он меня отпустил! Когда я сказала, что мне больно — он меня не слышал, но как только раздалось слово»полиция» — его слух и разум вдруг вернулся.
Он разжал руки, встал с дивана, включил свет, начал поправлять одежду… И на свет в такой простой и привычной обстановке своего дома мне только то, что произошло снова нашел невообразимое, невозможно фантазией. Тем более, что это тот самый парень, в которого я была влюблена. Робкой улыбкой, смешные веснушки, хороший и шахматист.
И во мне, против моей воли, включился режим «хорошей девочки». И хорошие девочки не грубят людям, а не наоборот от дома. И не нужно на них хулиганов. Так что мое сознание вопило в то же время от ужаса после того, что произошло, и облегчить из-за того, что он идет, и рот вдруг произнес: «Метро уже закрыто, хочешь, я довезу тебя до дома?» Я не понимаю, я не могу объяснить, почему я это сказала. Это был рефлекс, который вырабатывался во мне на протяжении всей моей жизни — быть милой, быть помогающей, быть понимание и забота. И если бы рядом была камера — ну, вы сами понимаете.
Мне повезло много раз: и тогда, когда я был в состоянии придумать фразу, которая его остановила, а потом, когда все остановилось, я отделалась лишь засосами на шее и синяками на руках, и то, когда мне поверили и поддержали все мои подруги. Хотя многие это знали, и мы все согласны с тем, что я предполагаю, что о нем то совершенно невообразимое.
Наш мозг — своеобразный и очень сложно устроенная вещь. Мы никогда не знаем, как поведем себя в той или иной ситуации. Я видела много случаев, когда люди так бурно отреагировали на смерть любимых, близких, сообщения о заболеваниях или другие трагедии. Так, как не сможет придумать ни один писатель — нелогично, странно, чудовищно. Молодых к мужу, молодая женщина, узнав вечером о его внезапной смерти, всю ночь подсчитывала, сколько денег сможет отсудить у компании, в которой тот работал. Когда она пришла в себя — она совершенно забыла, чем это делала всю ту ужасную ночь и, конечно, ни в какие суды не ходила, тем более, что компания была совсем ничего. Но со стороны молодая вдова выглядела так спокойно, так прагматично, как бы, радующейся подобным перспективам. Не так мы себе представляли страшное, всепоглощающее горе. Не все получается во время стресса, внезапного нападения того, от кого это совершенно не ожидаешь, во время изнасилования — показать «правильный», «образцовый» ответ. Такие, как все ждут, чтобы одобрить: хорошая работа, сопротивлялась.
Некоторым становится так страшно, что их сознания скрывается где-то глубоко-глубоко, и тело продолжает действовать механически. Выполнять команды, оправдывая ожидания тех, кто это делает с их телом. В конце концов, в конце концов, нас все выросли хорошими девочками.
