«Не страдай, меня это ранит!»: Алина Фаркаш о том, как нам запрещают горевать

0
503

Стоит вслух сказать о своих проблемах, как тут же набегут «светлые человечки» советы «понять и простить обидчика». Поверьте мне, прости меня и прекрати, пожалуйста, говорить вслух о том, что вам больно. И это им, как видите, раздражает. Алина Фаркаш рассказывает о том, почему мы вообще должны это простить.

«Не страдай, меня это ранит!»: Алина Фаркаш о том, как нам запрещают гореватьСтоит заикнуться о том, что вы на кого-то сердиться или обижаться, потому что сразу набегают светлые человечки с советы «понять и простить» обидчика. Они, конечно, прибавят, что тот, кто простит, обязательно заболевают раком, и также будет страдать от неудавшейся личной жизни и многих заболеваний (это кроме рака, конечно). Я долго думала, что это все исходит от автора Луиза Хей, которая советует лечить рак (и все другие болезни) медитация и яркие идеи, а также, конечно, спросить себя, почему вселенная послал вам эти испытания.

Но на самом деле — проблема гораздо глубже. Дело в том, что в нашей культуре, особенно у хороших интеллигентных девочек и мальчиков, не принято проявлять эмоции, тем более негативные.

Когда мы в детстве плакали, нам первое, что говорил перестать это делать. И сразу сообщили, что мы переживаем из-за какой-то глупости. «Ну, перестань плакать! Это же не больно!» Я сама нахожусь в данный момент, когда уже открыл рот, чтобы сообщить дочери, что ей не больно. И чтобы она перестала плакать. Я ничего не могу сделать, это попытаться вырваться из меня на автомате.

Тем более нельзя было сердиться, обижаться, чувствовать обиду или ревность и желание немедленно придушить обидчика. Это была «фу, как некрасиво! девушки так не говорят!» и «будь выше этого!». В моей семье и во всех интеллигентных семьях вокруг — был жесточайший запрет на негативные эмоции. Можно было, разве что испытать сильное горе после смерти любимого. Да и это было за то, что на это способны только взрослые и дети «ничего не понимают».

Все это привело к тому, что люди не только не может освободить свои чувства, адекватно их выражать, но также не может реагировать на сильные эмоции близких и окружающих. Я много наблюдал, например, поведение людей в моей группе поддержки в facebook.

Одним из самых распространенных «утешений» — это слова о том, что «не стоит ваших слез», «игнорировать», «не реагируйте так остро,» и так далее. Это «перестать чувствовать то, что чувствуете». Проблема в том, что если бы человек мог бы сделать, это бы не было этой проблемы. И это есть.

В каждом горе, ни в малейшей степени, человек проходит через пять стадий принятия: отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие.

Например, у моего знакомого тонкого интеллигентного профессор украл на вокзале сумку с документами, деньгами и компьютером, где были его научные работы за прошедший год. И вот с беспрецедентной совершенно несвойственной ему страстью говорит о том, что он бы этого вора, я бы лично бить, даже убить, что бы с удовольствием смотреть, как отрубают руку, как это делают воры в мусульманских странах. И я понимаю, что он взрослый человек, мужчина, чья жизнь так разумно, в покое, управляема и подконтрольна — встретился с неуправляемой стихией. Он чувствует, что его поимели, изнасиловали. И он в этой ситуации — абсолютно беспомощным. Его переполняет гнев и желание восстановить контроль над своей жизнью. Наряду с агрессивными, злыми словами его гнев и его страх. Мне тоже неудобно, я действительно не понимаю, что в ответ на эти слова к человеку, известный своим здравомыслием и приятно мудростью.

И тогда приходят они. Светлые человечки. Которые говорят, что «это всего лишь вещи». И «это не тот повод, чтобы так сердиться». И «хватит уже думать об этом». И также: «держите эту злость в себе, это разрушает, простите этого человека, вам сразу будет лучше!»

Но держать в себе гнев — это его нужно куда-то отправиться. Ну хотя бы рассказать знакомым, что бы ты сделал, вор, если бы встретил его на пути. Это безопасно и для вас, и для воров. И при том, очень помогает выпустить пар. Это заставить человека испытывать любые потери, и сразу же перейти от стадии агрессии к стадии принятия решений так же бессмысленно, как дергать морковку за хвостик, в надежде, что от этого быстрее расти.

Вокруг нас ходят тысячи, миллионы людей, которые силой воли запретил себе чувствовать. И кого сердишься, когда другие — сразу — по-прежнему что-то чувствует.

Усталая мама, до смерти замученная небольшими погодками, жалуется друзьям: она так устала, что хочется иногда выброситься из окна или бросать там детей, достаточное количество сна, а затем кинуться вслед за ними — и в ответ слышит о том, что «дети это счастье» и «как вы можете такое говорить?!» Тем, кто осмелился жаловаться на отношения с мамой, сразу же сообщит вам о том, что мать скоро умрет, и «локти искусаете, но будет поздно.»

Однажды, когда мне было десять лет, мы с папой ехали куда-то в огромной пробке. У меня была температура, кроме того, меня укачало и сильно тошнило. Я плакала и хныкала всю дорогу, просила, чтобы прибыть быстрее, и вообще прекратить мои страдания. И вдруг папа ужасно на меня накричал. А ему это было совершенно несвойственно. Я заплакала еще горше: «Мне плохо, а ты на меня еще и кричишь!» «Но что я могу еще сделать, — ответил папа, — если мой ребенок плохо, но я не в состоянии помочь?!»

Я думаю, что примерно то же руководствовался папа подруги, который предложил забыть изнасилование, о котором ему явился. «Выброси это из головы,» сказал он, » перестаньте думать об этом все время, но теперь все в порядке? Зачем вспоминать снова и снова?!» Он даже пошел так далеко, что обвинил дочь в том, что та испытывает «какие-то сложные удовольствия» от того, что все время говорит, что события. И потому, что она была простой: дочери пришлось пережить это, а она не справлялась, ей нужен был папа, который бы обнял, что бы плакал вместе с ним, который бы сказал, что он бы этого человек изрезал на мелкие кусочки, что бы жизнь отдал за то, чтобы в этот вечер быть рядом с ней и защитить ее.

Но папа только пытался отключить пережить и накричал на нее за то, что она пошла вечером на прогулку с собакой. Не потому, что он плохой человек и равнодушный отец. Он очень любящий отец. Который не способен ни пережить печаль, ни помочь пережить это горе близким. Это может лите сказать: «Немедленно перестань чувствовать то, что вы чувствуете! Мне больно от этого! Меня это ранит! Починись! Снова стань моим веселая маленькая девочка, которая в жизни никогда ничего плохого!»

Человек, который не дал пережить горе, который, как морковку, потащила за хвостик, чтобы у окружающих снова сложилась благостная картина мира, на долгое время застревает в одном из этапов.

У кого-то это депрессия, много агрессии. Часто — пассивной агрессии. Непрожитое горе, запиханное, затолканное в глубины подсознания, постепенно отравляет и управляет. Заставляет ожесточаться и прекратить как чувствовать и сопереживать. Заставляет говорить в ответ на сообщение, например, о выкидыше: «Да, это нормально, у всех бывает, нового родите! Ты молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди!» И да, я считаю, что они, эти люди, это можно понять. Но прощение не нужно.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
Пожалуйста, введите здесь своё имя

Срок проверки reCAPTCHA истек. Перезагрузите страницу.