В современной психологии широко известно, что многие наши проблемы родом из детства, из наших отношений с матерью. Как разобраться в том, кто виноват, и что делать, — говорит психолог Людмила Петрановская. 
Мама, как бог
Счастливы мы, ваши отношения с мамой? Довольны ли вы его самооценкой, которая формируется в детстве? Не мама уже говорила: не крась так губы, тебе не идет? Или: ты слишком стеснительная, парни на таких внимания не обращают? Или: за танец у вас не достаточно пластика? Еще один вопрос: а сегодня мама со мной взрослая женщина, довольна? И почему меня все еще интересует?
Людмила Петрановская уверена: «Мама, это очень важно в жизни каждого человека характер. Для маленького ребенка мама – его вселенная, его божественности. Так же, как у греков боги двигали облака, насылали наводнения или, наоборот, радугу, примерно в такой степени управляет и мать над ребенком. Пока он маленький, для него эта власть абсолютна, он не может быть подвергнут критике или дистанцироваться от нее. И в этих отношениях закладывается много: как он видит и будет видеть себя, мир, отношения между людьми. Если мама давала нам много любви, принятия, уважения, то мы получили много ресурсов, чтобы иметь дело с его взглядом на мир и на себя.
А если нет?
Даже в тридцать лет, что мы не можем сопротивляться маминым подсчетам. Внутри нас все еще живут эти дети: трехлетний, пятилетний, десятилетний, которым мамина критика въелась в саму печень, нутро – еще в то время, когда они ничего не могли ей противопоставить. Если мама говорила: «Вечно все с тобой не слава богу!» – значит, так оно и было. Сегодня мы головой понимаем, что, возможно, мама загибает о том, что со мной вечно все не так. Мы даже, мы помним, как аргументы о вашей работе, образовании, количестве детей. Но внутри нас, на уровне чувств, сидит все тот же маленький ребенок, для которого мама всегда права: посуда у нас не так помыта, кровать не так заправлена, и прическа снова не удалось. И мы переживаем внутренний конфликт между сознанием, что мама в порядке, и бессознательным детским принятием маминых слов истины в последней инстанции.
Простить или не простить
В самом деле, когда внутренний конфликт есть, то это означает, что с ним можно работать, что-то пытаются сделать. Гораздо опаснее, когда его нет. В конце концов, вы можете так и остаться навсегда в пятилетнем состоянии, при условии, что мама всегда права, и оправдываться, обижаться, просить прощения, или надеяться, что они как-то пытаться таким образом показать себя, хорошо, что мама вдруг на самом деле он увидит, какая я красивая.
Сегодня популярна идея «прости и отпусти». Прости родителей за то, что как-то не так с вами вы в детстве, и вам сразу же все в порядке… Эта мысль не дает освобождения. Что можно и нужно сделать, – это погрустить о нем ребенок (в детстве), пожалеть его и посочувствовать маме, потому что сочувствия заслуживают все. И сочувствие – это гораздо более здоровое начало, чем высокомерное прощение. Попробовать не простить, но понять: мама была в ситуации, о которой мы ничего не знаем, и, вероятно, она сделала только то, что могла. И мы могли бы делать неправильные выводы: «Со мной всегда все не слава богу», «Меня не любят» или «Меня может любить только тогда, когда я полезна другим людям». Такие решения, которые принимаются в детстве, то они могут незаметно влиять на всю жизнь человека, и это имеет смысл в том, чтобы понять: это было неправильно.
Их детство
Теперь пришло время более чем теплые отношения между родителями и детьми. И наши мамы в детстве почти совсем не должны быть в ясли, но многие и на следующие пять дней. Это обычная практика, так откуда они могли узнать тепло и близкий контакт?
Пятьдесят лет назад в ясли должны быть за два месяца, потому что заканчивался декретный отпуск, и если жена работала, это считалось тунеядством. Да, кто-то счастье, была бабушка рядом, но в основном это были городские жители в первом поколении, их родители остались далеко в деревнях. И на нянь не было денег и не было наемных работников культуры… Выхода не было, и за два-три месяца ребенок пошел в детский сад: двадцать пять кроватей в ряд, между ними одна нянечка, которая раз в четыре часа, поставил бутылку. И все, и весь контакт ребенка с внешним миром.
В лучшем случае, если мать не работала по сменам на заводе и может забирать его каждый вечер, домой, ребенок, хотя бы вечером получили матери, но очень измотанную работой. И это еще нужно было справиться с советским бытом – готовить пищу, сохраняя продукты в очередях, постирать белье в тазике.
Это материнская депривация (лишение), когда ребенок вообще не подходил к матери когда-нибудь, когда она думала, не о том, чтобы ему с улыбкой и за живот щекотать, и о том, как она устала. У детей с таким опытом, нет умения радоваться своему ребенку, общаться с ним, быть в контакте. Все эти модели родом из детства. В детстве, когда, чтобы поцеловать тебя, держит на руках, говорить тебе радуется, с тобой имеют дело с некоторыми глупостями, играми, ты это впитываешь, а затем неосознанно воспроизводишь со своими детьми. И если воспроизводить что?
У многих тридцатилетних сейчас воспоминания о своем детстве, как о том, что мама все время жалуется, как ей тяжело: обуза, ответственность, себе не принадлежишь… Их мамы вынесли это из своего детства – материнства, не радость, надо вырастить достойного гражданина, который был бы доволен, школа, комсомольская организация.
Сегодняшние матери, чтобы восстановить потерянную программу нормального родительского поведения, когда ты получаешь от детей радость, а для вас воспитание со всеми его стоимости с лихвой компенсируется огромным удовольствием от ребенка.
Вернуть свою роль
Есть еще один аспект. Наши мамы, не получившие в своем детстве от своих мам достаточно защиты и заботы, не в состоянии полностью удовлетворить свои собственные потребности ребенка. И в некотором смысле он не мог повзрослеть. Получили профессии, работали, могли бы занять лидирующие позиции, создавали семьи… Но тот ребенок, который находится внутри них, это оказалось, как голод – на любовь, на внимание. Поэтому, когда у них появятся свои дети, и чуть-чуть подрастали, стать более разумным, часто было такое явление, как перевернутая парантификация. Это когда родители и дети в самом деле меняются роли. Когда ребенку шесть лет, и он хочет о вас заботиться, он тебя любит, это очень легко на это «подсесть», как на источник этой любви, в которой ты был лишен.
Наша мама выросла с чувством, что им не достаточно любит (если бы любил – не должны быть в детском, а не орали бы). И здесь имеют в распоряжении оказывается человечек, который готов любить всем сердцем, без всяких условий, абсолютно полностью принадлежать ему.
Это такая «сбыча мечт», это искушение, перед которым трудно устоять. И многие не смогли устоять и были со своими детьми в эти перевернутые отношения, когда психологически ребенок как бы «усыновлял» родителей. На социальном уровне она продолжает быть главной, можно запрещать, наказывать, содержали ребенка. И на психологическом уровне дети начали нести ответственность за психологическое благополучие родителей – «Не расстраивай мамочку!». Детям рассказали о ваших проблемах на работе, о том, что не хватает денег, чтобы дети могли жаловаться на мужа-козла или жену — истеричку. Началось участие детей, как отечественных терапевтов и «жилеток» в эмоциональную жизнь родителей.
И от этого очень трудно отказаться: родители как были недолюбленными детьми, так и остались, потому что ребенок, хоть он в лепешку расшибись, не может им это додать.
И когда сын или дочь вырастут и начнут отделяться, имеют свою семью, свою жизнь, родители имеют чувство, которое испытывает брошенный ребенок, которого мама и папа уехали в длительную командировку. И, конечно, что это преступление, утверждают, что желание быть в этой жизни, вмешиваться в нее, присутствовать в ней. Поведение маленького ребенка, который требует внимания, требует, чтобы его любили. И взрослые дети, которые провели большую часть своего детства в родительской роли, чувствует вину и ответственность, и часто чувствуют себя сволочами, которые недостаточно любят своих родителей- «ребенок», бросил его. При этом другая их часть, взрослый, сказал им: у вас есть своя семья, свои планы. Показывает сложный конгломерат вины и гнева в адрес тех родителей… И у родителей – сильная боль.
Когда мама обижена
Прежде всего, напоминайте себе, что это обида на вас, но на своих собственных родителей, и нет ничего, что вы можете делать с ним. Очень часто это обида тоже, необоснованным, несправедливым: это не дело, что они не любят, а в том, что они были в очень сложной ситуации. И мне кажется, что здесь важно продолжать общаться с этой детской частью своих родителей, и, тем не менее, общаться с взрослыми.
У каждого родители, и сами поврежденные, все равно есть что-то, что может дать вам, и что-то, чем могут помочь. Чем служить мамину обиду, гораздо лучше, например, спросить ее на вас побаловать, приготовить блюда, которые вы в детстве рады провести с вами время.
Это обращение к ее правильные части личности, к родительской. И для каждого родителя приятно, что вы можете, например, кормить ребенка так вкусно, как ни в одном ресторане не накормят, и ты сможешь ему приготовить то, что любил в детстве. И человек уже не чувствует себя маленьким обиженным ребенком и взрослым, который может что-то дать.
Вы можете расспрашивать маму о ее детстве – потому что доступ к эмоциональной стабильности, которая сформировала его сегодня, всегда помогает. Если она вспоминает тяжелые моменты детства – мы можем посочувствовать, пожалеть его (это ребенок), то она сама сможет его пожалеть.
И, возможно, что будет помнить, что не все в его детстве было так плохо, и даже когда были тяжелые обстоятельства, но были хорошие времена, хорошие, радостные воспоминания. Говорить с родителями об их детстве полезно, если вы будете знать и понимать лучше, это то, в чем они нуждаются.
Перенянчить себя
Да, есть серьезные случаи, когда мать хочет только наблюдать, но не общаться. Значит, придется увеличить дистанцию, чтобы понять, что независимо от того, это печально, но у вас не хорошие, близкие отношения.
Вы можете это сделать маме радость, это не ваша обязанность. Важно помнить, что дети могут «усыновить» родителей, сколько бы они ни старались.
Так это устроено: родители дают детям, но обратно не получил. Мы с вами, родители, можем дать вам конкретную помощь в ситуациях, когда они объективно не может справиться. Но мы не можем помочь им повзрослеть и преодолеть свои травмы. Не имеет смысла даже пытаться: вы можете сказать им, что есть такая вещь, как психотерапия, но дальше уже сами.
Собственно говоря, у нас есть только два пути, чтобы расти (и вообще люди их сочетании). Первый из них – получить все, что нам нужно, от родителей. И второй – погрустить о том, что мы получили, поплакать, пожалеть себя, посочувствовать себе. И жить дальше. Потому что у нас есть большой запас силы в этом направлении.
И есть неправильный способ – это всю жизнь носить с векселем «мне не додали» и при любой возможности, с указанием его мама – реальных или виртуальных, в своей голове. И надеяться, что когда-нибудь это, наконец, поймут, что он осознает и того векселю с процентами расплатится.
Но правда в том, что это не может быть сделано. Даже если он сейчас вдруг чудесным образом изменится и станет самой зрелой, мудрой и любящей мамой в мире. Там, в прошлом, когда вы были ребенком, доступ только вы, и «перенянчить» вашего внутреннего ребенка можем только мы сами.
